Георгий Игошев (1962-2001)
Не грешно
Наш городок как будто неприметен, Но поговорка ходит тут давно: «Кто в цирке не был, все живут в Тайшете». И здесь смеяться, право, не грешно! И вы кого угодно расспросите: Хотя народ культурой не балован, Живём ничуть не хуже одесситов, Никто по части юмора не скован. Ну что Одесса — море и лиманы, Шторма и скалы, волны высоки, Мы бурю можем развести в стакане, У нас Тайшетка — нет грозней реки! Поэты ей не пели дифирамбы, И ни один прозаик не вознёс, А сколько раз здесь воздвигали дамбы, Выкладывали плитами откос... Речушка так себе и даже без теченья, Перешагнёшь, так не отмоешь тину, Но покорить её — она в одно мгновенье Снесёт любую прочную плотину. А что текла без всякого азарта, Был водоём как будто и не плох, Здесь разводили золотого карпа, Он, правда, через день весь передох. Но вновь крушились мощные запруды. Пусть покорились Ангара и Днепр, Тайшетка прорвала бетона груды, Пробив свой путь, как разъярённый вепрь. И над промоиной стояли дяди в шляпах, Сказали: «Почудили, ну, и будет». Запруду в луже с камушек наляпать Умели ещё в детстве эти люди. Тогда-то городское руководство Не стало долго думать и мудрить, Для экономии решило и удобства Тоннель в хорошем месте проторить. И стройка шла как будто по проекту, И посчитали всё на много лет, И пусть слегка не уложились в смету — Тоннель готов, и в честь его — банкет! Вверху мчат поезда во все пределы, Внизу проезд удобный и большой, И каждый говорит: «Вот это — дело». Туда-сюда асфальт — и хорошо! Но много лет весной одна забота, И ежегодно для дорожников калым, Прорытый был тоннель по дну болота И стал уже по праву золотым! И бьются, бьются мысли инженеров, Как избежать авралов навсегда, А через путь стальной пенсионеры Всё ходят взад-вперёд, туда-сюда. Народ поропщет, что промокли ноги, Не помогла резина и болонь, Но с философским юмором в итоге Подумает: вода ведь не огонь. Когда пожар, не молитесь вы Богу, Вы к телефону рвётесь, словно в бой; Пожарные примчатся на подмогу, И пламя уничтожится водой. Встречались где ли парадоксы эти? В каких-нибудь ещё весёлых странах? Но все уверены, что только лишь в Тайшете Смогла сгореть пожарная охрана. Воды тогда им, что ли, не хватило? А может, прохудились рукава? Но это всех серьёзно убедило: Пожарники — серьёзная братва! Есть у любого слова свой антоним, И это заучили мы неслабо: Ох, Ленин, дедушка, мы все тебя запомним, Наш поджигатель мировых масштабов! Мы статую его не опрокинем, Он наш великий чудный Прометей, И до сих пор огнём горит всё синим От всех весёлых пламенных затей. О достояниях порой хрипят от страсти, Нам в спор вступить об этом по плечу. Какой бы город смог ещё похвастать, Что в нём поставлен памятник Бичу?! Ассоциации вполне закономерны, В любом краю бичей полно своих. Нам скажут: «Да вы шутите, наверно?» Но мы ударим истиной под дых. Да не бичу без родины и флага — Наш Бич был справедливым мужиком, Пропитанный весёлою отвагой, Сражался с ненавистным Колчаком. В тайге шалил он со своим отрядом И свято верил в слово Ильича. Герой погиб, не попросив пощады, И схоронили славного Бича. Для разговоров с той поры немало пищи, Но вот во благо, не для куража, Снесли кресты на стареньком кладбище И парк открыли для утехи горожан. Крича, резвились на могилках детки, Дух от качелей замирал в зобах, А духи позабытых наших предков От нетерпения ворочались в гробах. Но ближе к сумеркам, уставши землю парить, Наружу выбрались, во все глаза дивясь: На танцплощадке в бесовском угаре Трясли крестами их потомки, веселясь. Пусть всё проходит, всё меняется, всё тленно, Но нам родиться заново — пустяк, Для воскресенья баня неизменна, А кто не в баню — тот не с нами, тот дурак! И чуть вошёл, уже кричишь: «Кто крайний?» За право первого поднимется галдёж. Ну, а попозже ты сопернику по брани, Блаженно щурясь, по хребту вехоткой трёшь. И он тебе — услуга за услугу, Так повелось, что в баню, как в родню, И вот на выходе кричат тебе как другу: «Ну, как парок?» Ты палец кверху: «Как в раю!» И вроде не было избытка бань в Тайшете, Но любят люди воскресить себя парком. Такая радость для людей на этом свете. Кто знает, как попарят нас потом? И вот узнали мы с диковинным восторгом (Земного рая людям, видно, мало): На месте бани крематорий будет с моргом... Кто крайний? Вас здесь вовсе не лежало! И нам привиделось, как будто бы воочию (По этой части все давно спецы): Блаженно на полатях днём и ночью Между собой судачат мертвецы. И двое встретились: «Здорово, брат усопший! Ты что без веника? И я забыл свой взять. И вид какой-то у тебя усохший, Сейчас попросим пару наподдать». А тот ответит: «Да уж, время было... В буфете — пиво и ядрёный в бочках квас, Ну, и сейчас — привоз-отвоз автомобилем, И видит весь народ, что это НАС!» Конечно, холод здесь стоит собачий, Зато полки не скользки и длинны. Кому-то, может быть, и сделали иначе, Но в морге, как и в бане, — все равны. Пусть развесёлый плод фантазий, Простите нам, усопшие, сарказм, Но отпустить без смеха в этом разе Уже не можем наш родной маразм. Года уходят, как вода сквозь сито. «Жить стало лучше, даже веселей...» А в парке снова кладбище открыто Аттракционов, как погибших кораблей. Живя в Тайшете, мы по лезвию босые Пройдём шутя, как тут заведено, Мы все из цирка под названием Россия, И здесь смеяться, право, не грешно!
Декабрь 1995 г.